Поворот, так, еще один. Сейчас можно будет пройти между домами и оказаться прямо под окном Амфитриты. Алисы. Останется только обойти и подняться. Или взлететь прямо к ее окну, но только в мыслях. А вообще здорово, что этот город поделен на квадраты, здесь не запутаешься. В принципе. Зефир может заблудиться в собственной квартире.

Полное доверие к человеку, которого видишь впервые. Сегодня пришел новичок, сказал «хочу прыгнуть». Да пожалуйста. Тодд только собрался домой, правда. Записи нет, но и народа сегодня тоже нет, остался он один наедине с ленивыми мыслями, медленно, но настойчиво пожирающими всякую работоспособность. Можно было соврать, что база закрыта на техобслуживание. Почему-то не соврал. Девушка, новичок, «хочу прыгнуть». Да пожалуйста.

Зефир вошел в дом. Два лифта, оба где-то на верхних этажах, долго ждать. Набрал побольше воздуха и пошел по лестнице, перешагивая через ступеньку и балансируя на поворотах, держась рукой за перила. Тяжелый рюкзак с экипировкой тянул в обратную сторону.

Стоит на краю, борется с собственным страхом. Лью в третий раз, как и положено, спросил, готова ли она и помнит ли все инструкции. Аккуратно, чтобы не сломать, держит ее за запястья безопасным хватом, привычно проверяет в последний раз все крепежи и останавливается на глазах девушки. Она облизывает сухие губы и мелко трясется. Зрительный контакт прерывать нельзя, они оба это знают, это прописано в технике. Готова? Готова. Тодд отпускает ее и внимательно следит за полетом. В груди рождается волшебное чувство. Он научил еще одного человека летать.

Зефир покачался с пятки на носки на носок, постучал в дверь.

Уже вечер. Снова задержался на работе. Немного устал от этой энергетики, ее просто слишком много для этого тела. Координируя каждый прыжок, он держит за руки человека, а тот эмоционально полностью отдается Тодду. Сердце даже у опытного спортсмена бьется нестерпимо чаще, человек краснеет, кровь приливает к лицу, дыхание неровное, а в глазах страх и восторг, достигающие своего пика в момент, когда он отпускает руки.
Тодд оставил все, как есть. Пусть тот, кто придет с утра, убирает базу и снимает все неснятые крепежи, ему влом. Он переоделся прямо в холле при входе, сунул мятые вещи в рюкзак, накинул его на плечо, выключил свет и вышел, громко хлопнув дверью. Домой уже не хочется. Льюис немного постоял перед выходом, смотря в беззвездное небо, и достал телефон.
Он бросил смс-ку Алисе и поехал к ней. Суббота, уже вечер.

Он почесал затылок и посмотрел на часы. Смс-ку Амфитрите он отправил около сорока минут назад и был уверен, что она уже... Да, дома. Дверь открылась, и он улыбнулся, приветственно подняв свободную руку.
- Парам пам, давно не виделись.

Зефир скинул кроссовки, бросил у двери рюкзак и прошел в квартиру вслед за Амфитритой. Тут словно взорвалась цистерна с краской, и по ходу не одна. Яркие пятна, смазанные отпечатки ладошки нереиды с метром цветного шлейфа вдоль стен, тут же под ногами зеленые кошачьи следы, ведущие на кухню, где Амфитрита села на тумбу и закурила. Зефир с изяществом булыжника свалился на стул рядом. Густеющая темнота за окном и тихое ворчание телевизора действовали на него умиротворяюще-усыпляюще.

- Давно не виделись. Заработался, - он то ли закашлялся, то ли засмеялся и потер глаза. – Соскучился, в общем.

Был он здесь уже как-то. И, наверное, даже не раз. Сидел на этом же месте, пил что-то. Чай из каких-то зерен и травы. Ладони стали сразу горячие, обожженные кружкой. Показалось.

- Слушай, а нарисуй меня как-нибудь.

Обычно его раздражает, когда люди рядом с ним курят. Травят воздух, все дела. Он просто задыхается и трет покрасневшие глаза. А тут вот самому себе назло вдыхал полной грудью этот дым, и запутывался в нем, и глаза снова слезились, а он щурился и разглядывал руки художника. Едкий дым пускал в него яд и захватывал конечности. На кухне стало как-то душно.

- А нет чего покрепче? – с характерным Зефиру звоном голос словно утонул в этой комнате из дыма, красок и прекрасной ауры вокруг сверхъестественного духа бога и нереиды. Это их общая тайна, немного затоптанная всегда спешащими прохожими Нью-Йорка, заезженная машинами и повседневной рутиной, но тайна такая сладкая. Дым на вкус и цвет напоминал анестезию, ну, эти одурманивающие маски перед операцией, из-за которых видишь цветные сны. Как утренняя дымка над городом, и те самые клубы, вырывающиеся из машин, и труб домов, и еще чего-то такого. Да они все же и так насмерть отравлены этим городом. Неправильные, совсем не такие. Серые и привязанные к асфальту. Думать об этом было тошно. Хотелось самому попробовать что-то такое одурманивающее и провалиться в красочные миры запределья.

– Расскажи вообще, как ты? Слышал, кто-то из богов объединились и пытаются практиковать магию, ну знаешь, абракадабра, алохомора, вернись ко мне мое могущество. – Он хмыкнул. – Не знаю, что из этого выйдет, мы как-то слишком долго уже здесь торчим. – Зефир помолчал, перебирая в голове слова. – Зато вот полторы недели назад мы с другими ребятами по работе открыли новую планку за городом, на двадцать метров выше. Пробовали все естественно сами. Карабины, жумары для подъема, все веревки, сделали все, как положено. Ощущения невероятные, как будто бы правда лечу.