Все началось с легкого покалывания в глазах. Он тер рукой покрасневшие веки и мучительно жмурился, пока вязкая, тягучая ледяная масса проникала внутрь. Горло обдало холодом, и он тяжело закашлялся. Задыхаясь в кашле, он сгибался в приступе непонятной слабости, когда коленки подкашиваются, а голова идет кругом. В глазах мелькали пятна, вертелись, убегали от него дома и деревья, пестрый закат и чьи-то тонкие ножки. А он держался за горло, мучительно кашлял и дрожал от внезапно нахлынувшего приступа. Зыбкий холод проникал в каждую клеточку тела, убивал все живое, ломал кости и дул пронизывающим насквозь ветром сквозь ребра и маленькую щелочку между зубами, вгонял свои невидимые жгучие иглы под ногти и яростно выл, звенел и стучал, кричал прямо в уши, и от этого все рвалось на части, и душа вторила этим отчаянным воплям. Холод сжимал последнее тепло и протирал его между пальцами, улыбаясь, и улыбка была похожа на остаток предсмертной судороги отравленного, тонкая полоска на изувеченном лице, мальчик улыбался в ответ, ласково принимая гостя. Кто... ты..? Хочешь, подарю тебе мороженое? Эскимо на палочке? А, может, фруктовый лед? И он с обожанием тянул ручонки к грязному снегу на каменных клумбах и с наслаждением его ел, унимая кашель. Пятна чересчур ярких курточек пробегающей мимо детворы неприятно мозолили вспухшие глаза, и он зажмурился, чтобы ничего не видеть. Унять этот ледяной гнет было невозможно; он притянул негнущиеся красные пальцы ко рту и осторожно подышал на них, но дыхание было еще более холодным, чем руки, а сам он зашелся в новом приступе кашля. Ноги подломились под себя и он еще долго лежал, судорожно втягивая в себя обжигающий воздух ранней зимы, пока холод окончательно не сковал его.
- Милый мальчик, иди ко мне, я тебя согрею.